РОССИЯ

Вистории каждой страны в XX-XXI веках были события настолько значимые, что каждый человек может точно вспомнить, где он был в это время и что делал. В США таким событием стало падение башен-близнецов 11 сентября 2001 года. В России — оборона Белого дома во время путча ГКЧП, который произошел ровно 30 лет назад. 19 августа 1991 года заговорщики начали действовать: в 6:00 по московскому времени советские СМИ сообщили, что власть теперь у ГКЧП, а Михаил Горбачев отстранен от должности президента СССР. Петр Каменченко разыскал непосредственных свидетелей и участников августовских событий 1991 года и попросил их рассказать о трех днях, навсегда изменивших историю страны. Это рассказы известных рок-музыкантов, военных генералов и милиционеров, которые оказались по разные стороны баррикад, возведенных вокруг Белого дома.

«Мы захватили все три БМП и ждали новой атаки»

Эдуард Ратников, генеральный директор концертной компании T.C.I. Eventim:

В августе 1991-го мы с Борисом Зосимовым ездили в Нью-Йорк на New Music Seminar, а когда вернулись — в стране случился путч.

У меня джетлаг после перелета, а тут в восемь утра мне звонит Толя Крупнов — он жил в начале Ленинского проспекта — и говорит: «Я вот сейчас смотрю из окна и вижу колонны бронетехники, которые идут к центру Москвы. Включи телевизор». Включаю, а там «Лебединое озеро». И ничего не понятно.

Позже утром Зосимов всех собрал в офисе BIZ Enterprises. Сидим, думаем, что делать, и тут Борис говорит: «Ну, друзья, каждый честный человек сейчас должен пойти на баррикады. Долг каждого — защитить нашу молодую демократию. Кто со мной?»

Мы решили, что все пойдем. Все были убеждены, что это правильно.

Мы всерьез были обеспокоены тем, что нас опять хотят вернуть в совок, опять «седые парткомандиры» хотят запереть нас в концлагерь. И, естественно, мы туда не хотели, ведь мы уже провели всю нашу жизнь в совке. Ельцин и реформаторы нам казались манной небесной, мы думали, что вот сейчас эти люди подарят нам светлое будущее. Наконец-то заживем!

Это было время великих ожиданий, время, когда мы думали, что все люди — братья. И мы поперлись, как придурки, как дураки, с голыми руками — просто пошли, куда глаза глядят. Весь народ вышел на улицы, отовсюду шли толпы людей. А поскольку я был тогда управляющим двух наших самых лучших металлических групп — ЭСТ и «Черный обелиск», мы встретились и пошли к Белому дому. Со мной были Сергей Чистопрудов, Жан, Васька Билошицкий, кто-то из «Обелиска» — не помню уже, кто именно, и мы направились по Калининскому проспекту (ныне — Новый Арбат — прим. «Ленты.ру») прямо к Белому дому.

У Белого дома было огромное скопище людей, столпотворение. Никто не понимал, откуда брать информацию, кому верить, кому не верить, что делать, куда бежать… Но все были готовы костьми лечь.

Мы стояли у Белого дома, уже была ночь глубокая. И было чувство, что все люди — как братья. Все друг друга поддерживали, давали попить, поесть, что-то бесконечно говорили. Все были очень возбуждены и объединены, что было весьма необычно. И в этом чувствовалось, что мы единая нация, единая страна, у нас одни желания, одни ожидания, и все мы честные добрые люди.

Говорили, что есть неподконтрольные демократии прокоммунистические комитетчики, то ли «Альфа», то ли непонятно кто, сидят вон там на крышах, и мы уже все давно на мушках: дадут им команду — и они начнут по нам палить. Кто-то сказал, что по «Эхо Москвы» передали, будто началась потасовка в районе Смоленского тоннеля.

И действительно, со стороны Смоленского тоннеля раздались выстрелы, какая-то часть народа туда ломанулась, и мы, естественно. Хотели посмотреть, что там происходит, как-то поучаствовать, помочь. Там я видел очень активного Стаса Намина, который носился в этом тоннеле, пытался руководить массами.

А там был уже излет боя, и воевал взвод на БМП-1 с мирными гражданами, палили из калашей поверх голов. Были какие-то военнослужащие с перекошенными от страха лицами, кто-то говорил, что они были пьяны, якобы их специально подпаивали командиры, чтобы они были более управляемыми.

Среди нас были ребята, которые недавно были в армии, в том числе и я, мы отлично помнили, как пользоваться техникой, тем более такой несложной в управлении, как БМП-1. И мы захватили все эти три БМП. Ждали новой атаки, но больше никаких сил подкрепления к ним не подошло. Единственная атака, которая была предпринята гэкачепистами и их военными, захлебнулась. Было видно, что они спасовали.

Начало светать. Мы с ребятами, кто недавно дембельнулся (кто-то служил в ВДВ), сели на броню захваченных БМП и решили привести их к Белому дому. Поставить их там, чтобы они стояли как защита. Построились в колонну и аккуратненько-аккуратненько, чтобы никого не задавить, потому что количество людей на улицах было адским, увели их к Белому дому.

У меня есть даже фотография, как я сижу на этом БМП и улыбаюсь. Рядом со мной развевается флаг Российской Федерации, у которого вырезаны серп и молот. Помню, как ловил себя на мысли: это ж надо, я дожил! Я еду на БМП по центру Москвы защищать Белый дом от коммунистов. Ущипните меня, если я сплю или брежу! Но это все было реально.

Ближе к утру начался дождь, неприятный, с туманом. Мы ходили вокруг, не понимая, что нам делать дальше. Кто-то жег костры, кто-то, уставший, пошел спать, чтобы вернуться позже.

На следующий день Руслан Мирошник предложил идею: сделать концерт «Рок на баррикадах». Буквально вечером того же или следующего дня этот концерт состоялся. Выступали разные группы типа «Мистер Твистер» и кто-то еще, не помню точно.

Через неделю после путча мы с Зосимовым сделали большой концерт, который транслировали по второму каналу, выступали «А-Студио», «Моральный кодекс», «Черный обелиск» и многие другие. А 2 сентября у Бориса был день рождения, и на нем Боря Краснов подвел к нему Тристана Дейла, советника Ельцина и Силаева, который от правительства США пришел с запросом на реализацию концерта «Монстры рока в Москве» — как подарок от Штатов силам молодой российской демократии, чтобы таким образом отпраздновать победу над коммунизмом и над тоталитаризмом. Чтобы весь мир имел возможность порадоваться победе сил молодой демократии в России.

И мы его сделали. Это был тот самый концерт 28 сентября 1991 года в Тушино, на котором в присутствии полумиллиона зрителей играли Metallica и AC/DC. Такая моя история.

«Моя готовность умереть за родину оказалась фигней и жуткой опереттой»

Гарик Сукачев, певец, музыкант, кинорежиссер:

Мы все ожидали чего-то подобного. За полгода до ГКЧП мы делали фестиваль «Рок против террора», и во всех интервью музыкантов звучало тревожное предчувствие — чего-то будет.

Утром 19-го августа мы созвонились с Костей Кинчевым (лидер группы «Алиса» — прим. «Ленты.ру»), и он сказал: «Горыныч, я поеду». Я тоже поехал в центр, но уже вечером. Поймал такси из нашего 17 таксопарка и поехал к Белому дому. Но доехал только до Белорусской, потому что все было перекрыто. Шофер, кстати, денег с меня не взял. Сказал: «Гарик, не дай бог с тобой там что-то случится, а я потом буду себя корить, что привез тебя, да еще и денег взял».

То, что у Белого дома происходило, я сейчас помню не последовательно, а какими-то отдельными фрагментами, типа вспышек.

И навстречу вот этой толпе шел Стас Намин с каким-то попом и останавливал всех, чтобы народ туда не ломанулся. Вот это я запомнил прекрасно. Я к Стасу подошел, спрашиваю, чего там? Он отвечает: «Там *****! (все очень плохо — прим. «Ленты.ру»). Туда не надо, там уже кошмар, стрельба, не ходите. Оставайтесь у Белого дома». И как-то им удалось остановить людей. Вот эта огромная волна, которая ломанула туда, остановилась.

Под мостом в то время был таксопарк, и как вспышка — воспоминание: мы с Костей и Чумой (Игорь Чумычкин, гитарист «Алисы» — прим. «Ленты.ру») стоим там внизу. А чего мы туда поперлись? Не помню. Может, за водкой. Или не за водкой...

А потом как-то все кончилось. И кончилось тоже забавно. Пронеслось — все, мы победили! Никакого Ельцина еще не было. И никакой флаг еще не привезли. Было еще темно, и там стояли ребята, у них гитара. Костя говорит: «Горыныч, пойдем поиграем». Мы забрались на крышу сожженного троллейбуса, а я же тот еще бард, поэтому в основном, конечно, Костя пел.

И еще эпизод-вспышка. Вдруг в толпе стали появляться какие-то странные люди, которые бегали и кричали: «Снайперы, снайперы наверху!» А там же и слева, и справа высотные здания сталинские. Но как-то этих людей очень быстро нейтрализовали. Решили, что это провокаторы.

Потом появились другие люди, по внешнему виду особисты, они объясняли, что все кончилось и нужно расходиться по домам. Это, видно, ФСОшники были, чуваки. Не могу с точностью на сто процентов утверждать, но было ощущение, что все это какая-то массовка.

А потом вдруг наступила тишина, и народ стал потихоньку расходиться.

Сижу я на ступеньках, и подходит ко мне один известный музыкант. Я ему: «Здорово, и ты тут был?» А он отвечает: «Нет, мне позвонили и пригласили выступить в концерте "Рок на баррикадах. Ты тоже играешь?"» — «Нет!»

К этому времени я уже начал понимать, что происходит какая-то ужасная, кошмарная оперетта. Со всем этим ГКЧП, героизмом, гитарами, роком на баррикадах... лютое ****** (несоответствие ожидаемому — прим. «Ленты.ру»), шитое белыми нитками. И вся моя решимость и готовность умереть за родину оказалась нелепостью и фигней на постном масле, жуткой опереттой, в которой люди и ты сам — массовка!

Сейчас мы знаем, как нелепо погибли те несколько человек в тоннеле, а тогда кричали — убийцы! Люди же не думали тогда, что в этом бронетранспортере сидят напуганные мальчишки-срочники. Им закрыли видимость, накрыли брезентом, орут, лезут в машину, поджигают… Им страшно, у них паника.

Уже было светло, когда я пошел домой. Дошел опять до Белорусской, поймал такси и увидел, как бронетранспортеры уходят из Москвы по Волоколамскому шоссе. Идет колонна, а за последним бронетранспортером, и это не шутка, едет такси, а в этом такси сижу я.

Дома я проспал сутки. Все это время мне звонила перепуганная жена, которая с сыном отдыхала в это время в Крыму. Я точно помню, что, когда она дозвонилась, я ей сразу сказал:

А потом был 1993 год [расстрел Белого дома], чеченская война… вот вся кровь и ломанула.